Сенширо\Курото, Фанфик

[uragiri]

Автор: Dorian Aristei Yu Gray
Бета: Ивэйн
Отказ: отказываюсь
Рейтинг: PG-15
Жанр: ангст, драма
Пейринг: Сенширо\Курото
Размер: 2 840 слов
Статус: в процессе
Размещение: спросить
Примечание: Эм. Это начало, так сказать первая часть. В фике я пишу про взаимоотношения Курото и Сенширо.
Лучи любви и благодарности Ивэйн! и l a l i h o!

Часть 1, Сенширо и Курото

Особняк и его жители погружены в сон.
Затаив дыхание, на самом краю дивана сидит темноволосый мальчишка. Так тихо, словно его и там и нет.

- Более чем в твоей манере, - Сенширо останавливается на пороге гостиной.

Возмущенное фырканье – вот и весь ответ.

Парень вздыхает и подходит ближе.
- Курото, ты не любишь ходить вокруг да около, поэтому давай напрямую, что случилось?
- Нечего рассказывать. Тебе спать нужно.
- А тебе не нужно? – Сенширо усмехается. – Я вижу, что тебя уже не первый день что-то мучает.
- Не первый, не второй. Пройдет. – Мальчик сердится. Он так и не поменял позу, только крепче сжал пальцы, вцепившись в край дивана.

Сенширо пододвигается ближе. Пусть сердится, пусть кричит, но пусть знает, что кто-то всегда есть рядом с ним. Просто, чтобы понимал, если он сам не спит, то и его напарник не будет. Сенширо тянется ладонью к пальцам юноши. Остается последний сантиметр, но Курото соскакивает с дивана.

- Не прикасайся ко мне. Зачем ты вообще пришел? Разве не понятно, что я хочу побыть один! – он стремительно разворачивается и, хлопая дверью, убегает из комнаты.
Сенширо остается один. Воздух все еще дрожит: тишина исчезла, и дом теперь будет лишь делать вид, что спит, хотя никто уже не сомкнет глаз. И нечто гораздо более важное, чем тишина было сломлено. Покой сменился тревогой.

***
Утро не наступает очень долго. Время тянется, рассеиваясь, сливаясь с сумраком, но не спешит превращаться в свет. Сенширо слышит, как кто-то ходит по коридору. Он встает и начинает приводить себя в порядок. Сколько еще до завтрака? Почему так долго? И просто, почему?

Он достает краски и кисточки. Просто, чтобы занять себя. Раннее утро всегда прекрасно своими цветами и надеждами. Именно в это время все кажется чище и добрее, а вера становится крепче.

Страж рисует, сидя возле окна, порой отвлекаясь на постепенно оживающий дом, на голоса за окном. И на тишину в соседней комнате. Краски и линии - о них нужно думать, а в итоге взгляд и слух, и мысли возвращаются к тому единственному, кто не дает покоя.

Он отбрасывает блокнот на кровать, сжимает кисточку в руках. Хрупкая палочка с треском ломается и падает на пол, оставляя на полу нечеткий след. Сенширо замирает, оглядываясь вокруг. Надежда, вера? Да откуда же им взяться? Вот они, вот вся надежда – сломанная, как кисточка, вот она - смятая бумага - его вера. Хватает баночку с краской, замахивается для броска. Сколько же это будет продолжаться? Баночка с грохотом приземляется на пол, описывая круг. Сенширо наблюдает за ее движением, опускается рядом, прижимаясь спиной к стене.

- Именно так и есть, - негромко произносит парень, - движемся по кругу. Гаснут фонари, зажигаются свечи - тысячи лет темноты... Но где-то глубоко зарыто, спрятано от чужих глаз нечто… Ты думаешь, я не могу погибнуть за тебя, думаешь, я не могу выиграть для тебя эту битву или любую другую? Я каждый день погибаю в этой битве за нас двоих, Курото! – Сенширо поднимается с пола. Он ставит банку с краской на место, поднимает сломанную кисточку, берет рисунок. Закончив уборку,

Страж выходит из комнаты.

Он проходит мимо спальни Курото, останавливаясь и раздумывая, стоит ли заходить к нему сейчас.
«Если он уснул, то сейчас еще спит. Хотя бы проверю. В конце концов, он просто кинет в меня подушкой, и я уйду».
Сенширо тянется к ручке, чтобы открыть дверь.

- Курото-сама нет в комнате, - дворецкий как нельзя кстати, - он, кажется, и не ложился ночью.

Страж чувствует, как сердце сжимается, а по телу мерзким мурашками расползается страх. Он открывает дверь и заходит внутрь. Так и есть - постель аккуратно заправлена.

Сенширо оборачивается и смотрит на дворецкого. Тот лишь качает головой в ответ.

- Я поищу его, - говорит Фуютоки.

- Если будет время. Я сам справлюсь, - парень улыбается и выходит из комнаты.

Фуютоки смотрит ему вслед. Сенширо улыбается, впрочем, как и всегда. Должно случиться действительно что-то страшное, чтобы с его губ исчезла улыбка. Прямая спина, расправленные плечи – его так просто не сломаешь. Этот парень всегда открыто улыбается другим и приветливо выглядит, но мало кто задумывается о том, что внутри него живут совсем другие чувства.

Сенширо заглядывает в гостиную и столовую, спрашивает, не видел ли кто его напарника, но тот будто испарился. Значит, он ушел еще ночью. Может, в саду или где-то еще? Ведь если его нет в доме, значит - только там.
Страж выходит на улицу. Воздух вокруг совсем горячий, но тело не ощущает этого тепла – внутренний холод гораздо сильнее. Желтый цвет ослепляет, будто хочет спрятать от Сенширо его друга. Парень идет по саду, выбирая дорожки в тени. А что если Курото действительно не хочет его видеть? Что если он ушел туда, где Сенширо его даже не додумается искать? Он всегда находил его раньше. Ему казалось, что они близки не смотря ни на что, и все думали, что уж они-то доверяют друг другу. Ведь Курото сам выбрал себе напарника, поэтому Сенширо ступил на этот путь и идет по нему смело и решительно.

Все привыкли к непростому характеру Курото, также как и к твердому и надежному взгляду его друга. Они отнюдь не были противоположностями, как могло показаться на первый взгляд. Там, глубоко внутри, их сердца очень похожи – оба стараются преодолеть свое одиночество и стать важнее друг для друга.

Но что, если Курото действительно не хочет, чтобы друг был рядом?

«Вот найду его, надеру уши!» - подумал Сенширо, - «Не знаю, уж чего он хочет, а убегать и заставлять всех волноваться – это ребячество!»

Страж обошел сад и собирался возвращаться в дом. Если Курото до сих пор не вернулся, скорее всего, нужно будет просить Цукумо о помощи. Сенширо остановился возле беседки. Вот тебе и солнечное утро – прячешься в тени, ищешь, волнуешься... Страж огляделся вокруг – ему почудился нечеткий звук приближающихся шагов. «Может ли так быть, что я настолько хочу его найти, что мне все это кажется? В саду тихо. Слишком тихо…», - провел рукой по лицу, будто пытаясь снять пелену, окутавшую его с ног до головы. Перед глазами возник образ Курото: сидящий на диване, он был похож на каменное изваяние и, казалось, даже не дышал. «Чем я мог помешать ему, как понять о чем он думал тогда?» Сенширо обернулся, шаги послышались вновь, но уже гораздо ближе. На горизонте мелькнула знакомая фигура, и страж со всех ног побежал к ней.

Курото увидел друга, когда тот был еще далеко. Он ждал его. Мальчик стоял, задрав голову вверх, рассматривая верхушки деревьев. Сенширо остановился в нескольких шагах от напарника – подойти ближе после вчерашнего бегства было страшно.

- Я не мог найти свой дом. Каждый рассвет – сплошная истерика, каждое утро – обманутые надежды. Сенширо, я что, потерялся в воспоминаниях?

- Всему виной мои слова о том, что пора жить настоящим?

- Нет. Это потому, что научился понимать меня.

- Курото, - друг, наконец, разворачивается, делает шаг навстречу, но не успевает сделать второй - Курото оказывается у него в руках.

- Тебе хватает одного взгляда, чтобы понять меня. И одного прикосновения, чтобы перевернуть мой мир с ног на голову.
Сенширо обнимает мальчика, гладит по волосам.

- Я не знал. Я на самом деле всего этого не знал. Когда мне казалось, что я близок к тому, чтобы понять тебя, все ломалось. Ты убегал. И мы возвращались к началу. Но знаешь, мне наскучило это... нет, мне надоел этот вальс.

- Что ты хочешь этим сказать? – Курото поднимает глаза, полные ужаса. А в ответ ему – одна из самых добрых улыбок Сенширо.

- Я больше не дам тебе убежать. И не позволю сомнениям проникнуть в мою душу. – Сенширо протягивает раскрытую ладонь, и пальцы напарников переплетаются. - Идем домой, Курото?

«Пока у меня есть ты, я буду сражаться и не важно, сколько раз мне нужно будет умирать и рождаться заново. Однажды и ты все поймешь, Курото, непременно!»


***
Юные стражи вошли в дом.
- Ты голоден? – спросил Сенширо напарника. Предположив, что Курото против не будет, он отправился прямиком в столовую. Да и сам страж ощущал дикий голод – завтрак они пропустили, да и аппетит нагулять успели.

- Спать хочу, – устало ответил друг, - но жара все равно не даст уснуть.

- В саду прохладно, там тень и небольшой ветер. Пока я искал тебя, видел несколько уютных и тихих местечек, если бы в доме был гамак, мы могли бы пойти туда. Что скажешь, Курото? Поспишь, а я пока закончу кое-какие наброски.

Мальчишка во все глаза смотрел на друга. На миг могло показаться, что он сейчас подойдет к напарнику и сожмет его в объятиях. Или он действительно сделал этот шаг навстречу? Чувства, о которых не хочется говорить вслух, выдают едва уловимые движения.

Когда ребята, наконец, устроились за столом, Курото решил вернуться к разговору:

- Ты думаешь, в этом доме есть гамак?

- А почему бы и нет? Можно спросить у Фуютоки. Глупо иметь такой сад и не иметь гамака, - рассуждал страж.

- Не знаю, - протянул друг, - кто им пользоваться будет-то? Такаширо-сама не часто отдыхает, в гамаке тем более…

- А может и отдыхает! Или раньше отдыхал? – Сенширо представил себе главу клана дремлющим в гамаке и рассмеялся. Глядя на развеселившегося напарника, Курото хмыкнул, но в итоге так и не смог сдержать улыбку.
- Я бы хотел на это взглянуть, - произнес мальчик, - но он всегда занят.
- Он заботится о нас, и о Юки, конечно же, - Сенширо доел завтрак и потянулся за чаем.
- Угу. – Курото отодвинул тарелку. – Но, помнишь, дедушка тоже всегда был занят, но для нас обязательно находил время.

Напарники переглянулись. Память воскрешала картины из прошлого – события ужасной ночи, когда красноволосый демон вернулся из глубин преисподней. Именно тогда их дед погиб, защищая мальчиков. Но вместе с грустью и болью на ум приходили и светлые воспоминания – боевые тренировки и игру в шоги, добрый смех деда, его искреннюю любовь и заботу.

Сенширо покрутил в руках чашку, а затем перевел взгляд на тарелку со сладостями.
- Курото, - нарушил тишину друг.
- Да?
- Ты ведь любишь эти булочки? – продолжил он, - Может, и мою съешь? Я все равно уже не хочу.
- Ну, если не хочешь… - мальчик потянулся к выпечке, поглядывая на довольного Сенширо.
- Не хочу, – сказал он, поднимаясь из-за стола. - Пойду, узнаю про гамак и возьму краски.
- Хорошо, тогда встретимся в гостиной.
- Только смотри не засни там! Дождись меня, – рассмеялся художник.


***
Мальчики уютно устроились в саду. Гамака в доме все-таки не оказалось: то ли жители поместья напрочь забыли об отдыхе, то ли дворецкий решил не возиться с поиском давно неиспользуемой вещи. Пришлось выкручиваться самим, а точнее стащить большое покрывало и сделать из него воздушную колыбель. Курото плюхнулся в изобретенную кровать и моментально уснул.

Сенширо долгое время сидел рядом с ним. Казалось, время вне сада замерло, а вся жизнь сосредоточилась вокруг спящего мальчика и его напарника. Сенширо нежно коснулся щеки друга, провел пальцами по виску. Он любил утренние часы, когда можно проснуться раньше обычно, тихонько встать и зайти в комнату Курото. Тогда он садился рядом с ним на кровать, любовался, стараясь запомнить каждую черточку столь милого лица.

Художник вспомнил, как впервые за долгое время своих утренних наблюдений решил прикоснуться к спящему напарнику.
Нельзя было утверждать, что он никогда не думал об этом, но и нельзя сказать, что сдерживал себя, лишь бы не сорваться и наконец дотронуться. В какой-то момент улыбка во сне или что-то другое, страж и сам не смог бы сказать что именно, вызвали непроизвольное желание почувствовать близость напарника и Сенширо потянулся ко лбу Курото. И тогда он понял, какое это блаженство - тепло заполняет всю его душу, когда он касается спящего друга, ведь под кончиками его пальцев кожа, нежная на ощупь, как лепестки цветов.

В те дни Сенширо даже не представлял, что станет так нуждаться во всем этом. Во время своих утренних наблюдений, он искренне любовался другом, днем и ночью заботился о нем, не требуя ничего взамен. Сердце было наполнено радостью, жизнь казалась длинной лестницей, по которой они так и будут идти вдвоем – Сенширо не собирался бросать друга.

Но в какой-то момент все стало меняться. Курото всегда отличался несдержанностью – так, что эмоции хлестали через край, да только однажды он стал все чаще возмущаться и выражать недовольство присутствием Сенширо и его поступками. Страж не понимал, в чем провинился. Детская неприязнь осталась в прошлом, они подружились и решили стать напарниками, а тут…
Художник искал причины, пытался понять друга. В те дни самыми лучшими моментами оставались утренние визиты в комнату Курото. Пока он спокойно спал, Сенширо представлял, что настанет день, когда они смогут снова дружить, когда вместо недовольного взгляда его будет встречать приветливая улыбка. Однако порой страх давал о себе знать, и в голову лезли совсем другие мысли: что если он сделал что-то такое, отчего Курото больше никогда не захочет с ним общаться.

Сенширо размышлял над своим поведением, но так и не находил причин для обиды. Наоборот, они стали близки и много времени проводили вместе. Бывало, что Курото ночами сидел за игральной доской, а Сенширо занимался рисованием. Они не говорили ни слова друг друга, но вся комната была наполнена невидимыми нитями, которые связывали мальчиков и создавали уют в этих стенах. Они были так нужны друг другу, что могли расставаться только на ночь, а во время вынужденных разлук: таких как уроки, подготовка к битве – они мысленно были друг с другом. Казалось бы, что в такой идеальной ситуации можно сделать не так? Когда их связь стала прочнее любого каната, Курото стал отступать, постепенно разрезая его, вырывая не нитки, а вены из живого тела.

Сенширо страшно мучился, но не подавал виду, и только еще больше уделял внимание напарнику – покупал его любимые сладости, помогал с уроками, чтобы Курото не отставал в учебе из-за соревнований в шоги. Не смотря ни на что, ситуация не менялась. Еще чуть-чуть, и светлое будущее стража могло бы оказаться нереализованной мечтой. Художник понимал, что нужно что-то делать, но представить не мог что именно. Разговоры либо ни к чему не приводили, либо Курото вообще не давал им начаться.

Сенширо находил успокоение, наблюдая за спящим Курото. Он вел себя тихо и осторожно и даже стал сдерживаться, чтобы не касаться его. Он боялся, что разбудит напарника, и тогда потеряет возможность навещать его по утрам. Однажды, представив себе эту ситуацию, Сенширо стало страшно, как никогда прежде. Это казалось нереальным - быть настолько близкими, и в один миг потерять все. Не заходить в его комнату и никогда больше не иметь права поправить упавшую челку, не дарить ему подарки – у Сенширо перехватило дыхание, словно горло сжали сильные руки. Привычный порядок жизни мог измениться, и что осталось бы в жизни стража, лишись он самого важного в ней? Его день начинался с мыслей о друге и заканчивался, когда он слышал, как самый дорогой человек желает ему приятных снов.

От этих мыслей голова закружилась и по телу пробежала дрожь. Несколько мгновений Сенширо провел как в бреду. В один миг ему стало ясно, что прожить свою жизнь без Курото он просто не сможет. Художник потянулся к другу. В голове творилось что-то невероятное – мысли и чувства спорили друг с другом, смешивались, сменяя друг друга, но сопротивляться не было сил – ему нужно было хоть на миг почувствовать тепло, исходившее от Курото. Он откинул пряди с его лица, зарылся пальцами в волосы, ладонью провел по щеке. Мальчик повернулся во сне и лег, так, что ладонь Сенширо оказалась под его щекой. Он продолжал спать, ощущая тепло чужих рук. И даже непроизвольно подвинулся ближе к сидящему на самом краю кровати напарнику.
Сердце художника готово было выпрыгнуть из груди. Он чувствовал себя нужным и просто счастливым. В этот момент больше всего на свете ему хотелось обнять напарника, прижать его к себе и никуда больше не отпускать. Сенширо мечтал, чуть прикрыв глаза.

Художник плохо отдавал себе отчет о том, откуда у него такие желания, он погрузился в чудесные грезы, и совсем забыл о реальности. Между тем, Курото снова пошевелился во сне. Сенширо взглянул на него. Он хотел было тихо подняться и уйти, но понял, что уже поздно – Курото все равно поймет, кто был тут. Друг открыл глаза – он все еще лежал, обнимая руку Сенширо, а его ладонь служила ему подушкой. Они смотрели друг на друга. Смотрели, не находя слов и не зная с чего начать.

Сенширо понял, что если помедлит еще секунду, Курото взорвется. Но что хуже всего, он может спросить, что, собственно, Сенширо здесь делает. А как отвечать на этот вопрос он и сам не мог представить. Поэтому он решился и сделал то, о чем мечтал – схватил напарника и заключил в свои объятия. Теперь тот мог кричать, отбиваться, но он бы уже ни за что не выпустил его, пусть знает это и возмущается сколько угодно.
Курото замер от неожиданности. Мальчик все еще не мог понять толком, что происходит. Крепкие руки Сенширо сжимали его, надежно защищая от всего мира. И когда он все понял, что-то в нем растаяло. Как будто осколок в его сердце расплавился от тепла друга. Он положил голову на плечо напарника.

По щекам покатились слезы. И казалось, что все страхи и тревоги прошлых дней уходят с этими слезами.

Курото хотелось оттолкнуть друга, сказать, что этого всего быть не должно, что все идет совсем не так... И чем больше ему хотелось его оттолкнуть, тем крепче он прижимался, и тем надежнее ему становилось в объятиях Сенширо. Голова шла кругом, и Сенширо казалось, что если бы он мог, он бы сделал Курото частью себя самого, лишь бы никуда не отпускать.
Они были так близки в этот миг, как никогда прежде. Их миры сошлись в одной точке, и больше не было двух разных судеб - была лишь одна на двоих реальность и будущее, которое они доверили друг другу.